Оуян Сю (1007–1072) — великий поэт эпохи Сун (X–XIII вв.). Был крупным государственным деятелем, историком, философом. Современники называли его «вторым Хань Юем» — ибо он продолжил «возврат к древности», начатый знаменитым предшественником. Как поэт, Оуян Сю удостаивался сравнения с самим Ли Бо. Перевод выполнен по изданию: «Оуян Сю ши сюань»

Оуян Сю

Из стихотворений на разные темы

Взбираюсь на гору

Взбираюсь-карабкаюсь       вверх, на вершину крутую,

Безмолвие бездны       приводит меня в восхищенье.

По тонкому запаху       в скалах источники чую.

За горными кряжами —       шири бескрайней свеченье…

Деревья меня обступили,       блуждаю в тревоге,

На звук лесорубовой песни       бреду без дороги.

 Спускаюсь с горы

Иду, распевая,       сквозь ярко-зеленую чащу,

Дорога все вниз,       все отвесней становятся спуски,

И горные пики       круг солнца затмили блестящий,

Попрятались птицы,       спустившись к расселине узкой.

Темно, ни души.       Из ущелья я выбрался ходко,

Дошел до Фанчжоу —       привязана к дереву лодка.

Пороги на реке

Один за другим       прохожу я речные пороги,

Но ветра порывы       движение мне затрудняют;

Скиталец бездомный,       уж целую вечность в дороге,

Взираю на горы —       все мимо они проплывают.

Проносятся белые чайки,       и, кажется, кстати

Пристанище-остров       заметен вдали, на закате.
_____

Сквозь сон…

Дыханьем ночи, звуками свирели

заполнено пространство под луной,

И мудрено не потерять дорогу:

вокруг — такое множество цветов!

Как поменять мне отношенья с миром —

я не решу за шахматной игрой;

Не лучше ли всего за винной чаркой

мне, гостю, вспоминать родимый кров.

Вечером проходил по северному берегу реки

Подтаивал на речке снег,

но был еще недвижен лед;

Крошился, трескался, тончал,

пока не ожила река.

Все разошлись, один слежу,

как солнце на закат идет,

Как птицы, с отмели слетев,

обсели лодку рыбака.

На закате солнца сижу у окна

На рассвете услышала:       птицы тревожно взлетели.

На закате увидела:       птицы вернулись опять.

Друг другу мы с цинем яшмовым,       видно, уже надоели.

Вновь про все сокровенное       некому мне рассказать.

* * *

Над ивами       гремит весенний гром,

От капель дождевых       вскипает пруд,

Высокий лотос       никнет под дождем,

И шелест мокрых листьев       слышен тут.

В беседку льется       тонкий аромат,

Дождь перестал,       и туч на небе нет,

Но маленькая       башенка-квадрат

От взора заслонила       звездный свет.

Хорошо у перил.       Ночь темна. Тишина.

Дожидаюсь —       скорее взошла бы луна.

Вот ласточка заблудшая       кружит,

Уселась       на узорчатый карниз.

Нет ветра,       и циновка не дрожит.

Поднявшись, месяц       долго смотрит вниз.

Под ним зеркальная       застыла гладь

Притихшего       безмолвного пруда,

Ни шороха,       ни всплеска не слыхать,

Блестит       кристально чистая вода.

А месяц похож       на изогнутый нож.

Блестит на подушке       забытая брошь…

Чжан Шэну

Меж разлукой нашей и встречей

семь и десять весен промчалось.

Вот и спрашиваем друг друга,

как лысели да как старели.

Среди рек и озер скитаюсь,

и осесть еще не случалось,

Да и вы по дворам постоялым

мало ль трудностей претерпели!

Костью хрупок скакун под старость,

бьется сердце его спокойно;

Много лет сосне, а все так же

обновляет зелень она.

Трудно в горном глухом городишке

человека принять достойно…

Много-много раз бессловесно

осушаем чаши до дна.

В башне безмятежного отдохновения

Беседа чистая весь день

за чашей светлого вина —

Не хвастовство мошной иль тем,

чья знатность более знатна!

И горы есть, и реки есть,

чтоб гостя воодушевить,

Готовы ветер и луна

пленить его и опьянить!

Ручей, бегущий из темного ущелья

Течет ручеек,       пробирается между камней,

Течет из ущелья,       где и холодней и темней;

А здесь, на свету,       густо-густо разросся бамбук.

Прибрежные стайки       бамбуковых хижин-лачуг.

Канавки с водой       далеко от ручья разбрелись,

Здесь вырастят просо       и вовремя высадят рис.

Вода долголетья.       Деревья теснятся к ручью.

И сами крестьяне       целебному рады питью.

Всегда здесь тепло,       и рассаду не бьют холода,

Веселую песню       ручей напевает всегда.

Скажу о себе:       пусть давно я немолод и сед —

Ручей навестить       собираюсь на старости лет.

Опять и опять       рад увидеть все те же края

И вновь услыхать       несмолкающий голос ручья.

Два благородных дерева возле дома

Два дерева выросли около дома,

тенисты и стройны;

Одно постоянно кивает другому,

друг друга достойны.

Поднимется ветер иль выпадет иней —

их зелень не реже;

В холодное время все вянет и стынет,

а листья — все свежи!

О, сколько деревья желанной прохлады

в жару навевают,

От стужи туманов их купы-громады

в ночи укрывают.

Чуть персикам, грушам пора наливаться —

тут малый и старый

Верхом и в повозках скорее стремятся

к воротам базара.

А я — в одиночестве… Не покидаю

привычные стены,

Печали отдавшись, все так же вздыхаю,

томлюсь неизменно

И мыслю: ко времени ль ныне такое

вокруг оживленье? —

Нет, благо провижу я только в покое

и в уединенье.

Всегда в постоянстве своем укрепляться

достойным приятно,

А низкие склонны менять да меняться —

и неоднократно. 
 
Вы читали стихи поэта . Китайская поэзия в переводах, из коллекции текстов khokku.ru