На прощанье с Ван Вэем

В тоскливом безмолвье       чего ожидать мне осталось?

И утро за утром       теперь понапрасну проходят…

Я если отправлюсь       искать благовонные травы,

Со мной, к сожаленью,       не будет любимого друга,

И в этой дороге       кто станет мне доброй опорой?

Ценители чувства       встречаются в мире так редко…

Я только и должен       хранить тишины нерушимость,—

Замкнуть за собою       ворота родимого сада!

В ранние холода на реке мои чувства

Листья опали,        и гуси на юг пролетели.

Северный ветер       студён на осенней реке.

В крае родимом       крутые излучины Сяна.

В высях далеких       над Чу полоса облаков.

Слезы по дому       в чужой стороне иссякают.

Парус обратный       слежу у небесной черты.

Где переправа?        Кого бы спросить мне об этом?

Ровное море       безбрежно вечерней порой…

К вечеру года возвращаюсь на гору Наньшань

В Северный дом       больше бумаг не ношу.

К Южной горе       вновь я в лачугу пришел:

Я не умен, —        мной пренебрег государь;

Болен всегда, —        и поредели друзья.

Лет седина       к старости гонит меня.

Зелень весны       году приносит конец.

Полон я дум,        грусть не дает мне уснуть:

В соснах луна,        пусто ночное окно…

Возвращаюсь из даосского храма Цзинсыгуань, а Ван Бай-юнь — следом за мной

Я долину покинул       с утра еще до полудня,

А вернулся домой,       когда солнце уже померкло.

Обернувшись, гляжу       на ведущую вниз дорогу,

Только вижу на ней,       как бредут коровы и овцы.

На горе дровосеки       теряют во тьме друг друга.

Насекомые в травах       с вечерним холодом стихли.

Но убогую дверь       оставляю все же открытой:

На пороге стою,       чтобы встретить приход Бай-юня.

Весеннее утро


Меня весной       не утро пробудило:

Я отовсюду       слышу крики птиц.

Ночь напролет       шумели дождь и ветер.

Цветов опавших       сколько — посмотри!

Вану Девятому


Солнце к закату,       а сельский твой дом далек.

С горным приютом       не медля все же простись.

Помни, что надо       пораньше в путь выходить:

«Дети-малютки       домой Тао Цяня ждут».

Ночую на реке Цзяньдэ

Направили лодку       на остров, укрытый туманом.

Уже вечереет, —       чужбиною гость опечален…

Просторы бескрайни —       и снизилось небо к деревьям.

А воды прозрачны —       и месяц приблизился к людям.

Провожаю Чжу старшего, уезжающего в Цинь

Нынешний путник       в Улин— Пять Холмов — уедет.

Меч драгоценный       всю тысячу золотом стоит.

Руки разняли,       его я дарю на память —

Дней миновавших       одно неизменное чувство!

Начало осени

Еще незаметна осень в начале,

а ночи уже длинней.

Порывами ветер прохладный веет

и свежесть с собой несет.

И жаром пылавший зной отступает,

и в доме тишь и покой.

И листья осоки внизу у ступеней

от капель росы блестят.

Провожаю друга, направляющегося в столицу

Ты, поднимаясь,       к синей уходишь туче.

Я на дорогу       к синей горе вернулся.

Туче с горою,       видно, пора расстаться.

Залил слезами       платье свое отшельник.

Переправляясь через реку, спрашиваю у лодочника

Волна легла, река ровна —

нет ветра над водой.

Мы в легкой лодке по реке

с моим гребцом плывем.

Все время в нетерпенье я

смотрю на край небес:

«Которая из синих гор

вершина Юэчжун?»

Приходил в обитель праведного Жуна


На горной вершине в келье монаха

одежды его висят,

А перед окошком в полном безлюдье

летают птицы с озер.

Пока еще сумерки не сгустились,

тропинкою вниз иду.

В пути я внимаю шороху сосен,

любуюсь гор бирюзой.  
 
Вы читали стихи китайского поэта . Китайская поэзия: переводы стихов поэтов Китая из антологии khokku.ru