СИНКОКИНВАКАСЮ

САЙГЁ (1118-1190)

ПЕСНИ ЛЮБВИ
* * *
Пришлось разлучиться нам,
Но образ ее нигде, никогда
Я позабыть не смогу.
Она оставила мне луну
Стражем воспоминаний.
* * *
Предрассветный месяц
Растревожил память о разлуке.
Я не мог решиться!
Так уходит, покоряясь ветру,
Облако на утренней заре.
* * *
Она не пришла,
А уж в голосе ветра
Слышится ночь.
Как грустно вторят ему
Крики пролетных гусей!
* * *
Не обещалась она,
Но думал я, вдруг придет.
Так долго я ждал.
О, если б всю ночь не смеркалось
От белого света до белого света!
* * *
«Несчастный!» — шепнешь ли ты?
Когда бы могло состраданье
Проснуться в сердце твоем!
Незнатен я, но различий
Не знает тоска любви.
* * *
Я знаю себя.
Что ты виною всему,
Не думаю я.
Лицо выражает укор,
Но влажен рукав от слез.
* * *
Меня покидаешь…
Напрасно сетовать мне,
Ведь было же время,
Когда ты не знала меня,
Когда я тебя не знал.

РАЗНЫЕ ПЕСНИ

Когда я посетил Митиноку, то увидел высокий могильный холм посреди поля. Спросил я, кто покоится здесь. Мне ответствовали: «Это могила некоего тюдзё». — «Но какого именно тюдзё?» — «Санэката-асон», — поведали мне. Стояла зима, смутно белела занесенная инеем трава сусуки, и я помыслил с печалью:

Нетленное имя!
Вот все, что ты на земле
Сберег и оставил.
Сухие стебли травы —
Единственный памятный дар.
* * *
Порою заметишь вдруг:
Пыль затемнила зеркало,
Сиявшее чистотой.
Вот он, открылся глазам —
Образ нашего мира!
* * *
Непрочен наш мир.
И я из той же породы
Вишневых цветов.
Все на ветру облетают,
Скрыться… Бежать… Но куда?
* * *
Меркнет мой свет.
Заполонила думы
Старость моя.
А там, вдалеке, луна
Уже идет на закат.
* * *
Возле заглохшего поля
На одиноком дереве
Слышен в сумерках голос:
Голубь друзей зовет.
Мрачный, зловещий вечер.
* * *
Тоскую лишь о былом.
Тогда любили прекрасное
Отзывчивые сердца.
Я зажился. Невесело
Стареть в этом мрачном мире.
* * *
Если и в этих местах
Дольше жить мне прискучит,
Вновь потянет блуждать,
Тогда какой одинокой
Останется эта сосна!
* * *
Удрученный горем
Так слезы льет человек…
О, цветущая вишня,
Чуть холодом ветер пронзит,
Посыплются лепестки.

Из цикла «ВЗИРАЯ НА КАРТИНЫ, ИЗОБРАЖАЮЩИЕ АД»
Слышал я, что если случится пробудить в себе «истинное сердце», то даже в пламени Вечного ада Аби возможно просветление

Пускай без роздыху
Терзают лютые муки
В самом яром пламени,
Разбуди в себе сердце свое,
И придет наконец озаренье.
* * *
Глупому сердцу,
Вот кому всю свою жизнь
Ты слепо вверялся,
Но настигнет последняя мысль:
«Так что ж теперь будет со мной?»
* * *
Его влекут на казнь.
Не сбросить на пути тугие путы.
Веревкой стянут он.
Подумать только — страх берет!
Ручные кандалы, канга на шее…
Так адский страж приводит грешника к вратам преисподней. И пока их не отворят, демон, отложив в сторону железный бич, терзает ученика острыми когтями укоризны: «Ведь лишь вчера, лишь сегодня вышел ты из этого ада. А когда покидал его, многократно наставляли тебя, чтоб ты вновь сюда не возвращался. Но ты опять через самое малое время возвратился в геенну. И не по вине других людей. Нет, тебя вновь ввергло в бездну твое собственное неразумное сердце. Не укоряй же никого, кроме себя». Из диких глаз демона льются слезы. Адские ворота отворяются с шумом, более оглушительным, чем грохот ста тысяч громовых ударов

Укажут грешнику: «Вот здесь!»
И он услышит страшный грохот!
Отверзлись адовы врата.
Какой его охватит ужас!
Как, верно, вострепещет он!
И вот из зияющего жерла раскрытых адских врат вырвется вихрь свирепого огня и настигнет грешника с диким воем, — нет слов, чтобы описать это зрелище! Весь охваченный пламенем, грешник внидет в геенну. Врата закрывают наглухо крепким затвором. Адский страж идет в обратный путь, уныло повесив голову, он полон жалости, что вовсе не вяжется с его грозным обликом. И не успеет грешник возопить: «О, горе! Когда же я выйду отсюда?» — как его начинают терзать лютыми муками. Остается только взывать о помощи к бодхисаттве преисподней. Лишь его божественное милосердие способно проникнуть в сердцевину пламени, подобно утреннему рассвету, чтобы посетить и утешить страждущего. Бодхисаттва преисподней — так именуют Дзидзо

Раздвинув пламя,
Бодхисаттва приходит утешить.
О, если бы сердце
Могло до конца постичь:
Сострадание — высшая радость!
* * *
Э! Духом не падай!
Ведь если блеснет милосердие
Небесным рассветом,
Ужель ускользнуть невозможно
Из самой кромешной тьмы?
* * *
Но если заслуги нет,
Чтобы могла тебя выкупить
От неизбывных мук,
Снова, уловленный пламенем,
Ты возвратишься в геенну.
Когда слагали стихи о нынешних временах
Даже постигнув суть
Этого бренного мира,
Все же невольно вздохнешь:
Где они, мудрые люди?
Ныне нигде их нет.
* * *
Судишь других:
То хорошо, это худо…
Вспомни меж тем,
Много ли в нашем мире
Знаешь ты о самом себе?
* * *
«Так я и ждал беды!» —
Человек в мановение ока
Упал на самое дно.
Сколько глубоких ямин
Уготовил для нас этот мир!
* * *
Не знает покоя! Поистине мир в наши дни,
Будто утлая лодка,
И по волнам не плывет,
И от берега отдалился.
Сложил стихи о «прозрении истинного сердца»:
Рассеялся мрак.
На небосводе сердца
Воссияла луна.
К западным склонам гор
Она все ближе, ближе…

ФУДЗИВАРА ТЭЙКА
(1162-1241)

* * *
Аромат расцветающей сливы
Льют влажные от слез рукава,
И, сквозь кровлю сочась,
Лунный свет так горит на них,
Словно спорит с благоуханьем.
* * *
Небо снежило.
Изнемогли в дороге
Дикие гуси.
И вот улетают… На крылья
Сыплется дождик весенний.
* * *
Как-то само собой
Сердце мое потянулось
К зубцам дальних гор…
Впервые в этом году
Светит трехдневный месяц.
* * *
Гора Хацусэ!
Луна, к закату склоняясь,
Брезжит едва-едва.
Сквозь дымку смутно сочатся
Звуки колокола вдали…
* * *
Я видел, они расцвели,
Ветки вишневых деревьев,
Но в сумраке еле сквозят, —
Благоуханная дымка
На вечереющем небе
* * *
Где он, ветер
Цвета вишневых лепестков?
Скрылся бесследна
А скажут. «Земля как в снегу».
Есть еще чем любоваться!
* * *
Тайные мысли мои
Кому я оставлю в наследство,
Чьим открою глазам?
Сердце мое переполнил
Этот весенний рассвет.
* * *
В сумерках вечера.
Кого, улетевшего облаком,
Ветер привеял?
Что разбудил он в памяти
Ароматом цветов померанца?
* * *
Вновь засияло
В разрывах туч грозовых
Вечернее солнце.
На эту сторону гор
Белые цапли летят.
* * *
Циновка так холодна!
В одинокую ночь ожиданья
Ветер осени леденит.
Луной прикрылась, как рукавом,
Девушка с берега Удзи.
* * *
Остановить коня,
Рукава отряхнуть бы…
Приюта нигде не найдешь.
На всей равнине Сано
Снежный ветреный вечер.
* * *
Сказала: «Уже рассвет!»
Покинув меня, исчезла.
Не отыщешь следа.
Считанные мгновенья
Гостит на заре белый снег.
* * *
Еще усилил тоску
Этот уныло-тягучий
Вихря вечернего шум.
Зачем обычай придуман
В сумерках встречи ждать?
* * *
Какой осенний вид
У твоей поблекшей любви!
Печаль меня убьет.
Так в роще сметает вихрь
Каплю белой росы.
* * *
Идет от другого домой,
И, чтобы скрасить дорогу,
Наверно, глядит на тебя.
Луна ожиданья ночного,
Как ты на рассвете бледна!
* * *
Помнишь ли ты меня?
Может, привычный ко мне рукав
Заледенел от слез?
Я всю ночь заснуть не могу.
Иней припорошил циновку…
* * *
Когда на заре разлучались
Белотканые наши рукава,
Упали багряные капли.
Пронзающий душу цвет
Печального осеннего ветра.
* * *
Как я когда-то ласкал
Черные волосы любимой!
Каждую, каждую прядь
На одиноком ложе моем
В памяти перебираю.
* * *
Отблеск на рукавах,
Морской водой напоенных…
Поневоле всю ночь
Не могут с луной разлучиться
Солевары залива Сума.
* * *
В кои веки, бывало,
Друзья посетят меня…
Дальнее воспоминанье!
В саду моем с давних пор
Людские следы исчезли.

СЁКУСИ-НАЙСИННО
(ум. 1201 г.)

О быстротечность!
На изголовье случайном
В дрёме забывшись,
Смутной тенью блуждаю
По тропе сновидений.
* * *
Напрасно гляжу вокруг.
Куда устремиться душою?
Нет такой стороны.
Весну провожая, темнеет
Вечернее небо.
Песня весны
Дверь хижины в горах
Осенена ветвями сосен,
Не знающих весны.
Прерывистою цепью капель
Сочится талый снег.
* * *
Мое мимолетное
Минувшее озирая взглядом,
Считаю в памяти:
Сколько вёсен я провела,
Печалуясь о вишневых цветах!
* * *
Осыпались вишни.
Напрасно бродит мой взгляд.
Крутом все поблекло.
Весенний дождь без конца
В опустевшем небе.
* * *
Возле окна моего,
Играя в листьях бамбука,
Ветер зашелестел.
Становится все короче
Дремота летних ночей.
* * *
Павлонии палый лист
Так затруднил дорогу —
Не протоптать тропы.
Пропал остаток надежды,
Что друг мой придет ко мне.
* * *
Холодом веет ветер.
Редеет деревьев листва,
И от ночи к ночи
Ширится, заливая сад,
Сиянье осенней луны.
* * *
Пока я глядела,
Вдруг наступила зима.
Морская заводь,
Где дикие утки гнездятся,
Подернулась тонким ледком.
* * *
Снег падает день за днем.
Печи угольщиком курятся
Все сильней и сильней.
Даже дым, до чего он печален
В деревне Большое Поле!

ГОТОБА-ИН

(1180-1239)

* * *
Весенний день миновал,
Дымкой застланы горные склоны
За рекой Минасэ.
Как же я думать мог:
«Лишь осенью вечер прекрасен»!
* * *
Горе! В минувшие дни
На каком отдаленном поле
Из диких зарослей трав
Подул на меня впервые
Этот осенний ветер?

МИНАМОТО САНЭТОМО

(1192-1219)

Воспеваю первый день первой луны нового года
Ранним утром гляжу: Горы затмились туманом,
Это сходит весна
С необъятной равнины
Вечно сущего неба.

Песня о сердце в глубине сердца

Где боги живут?
Где обитают будды?
Ищите их
Только в глубинах сердца
Любого из смертных людей.

Песня о «срединном пути» согласно Махаяне

Этот мир земной —
Отраженное в зеркале
Марево теней.
Есть, но не скажешь, что есть.
Нет, но не скажешь, что нет.

Смотрю, как набегают валы на скалистый берег

Огромного моря валы
С грохотом катят камни,
Набегом берег тесня.
Расколются, раздробятся,
Рассыплются, падают пеной…

Стихи о том, как солнце спускается к вершинам гор

Словно в багряную краску
Окунули тысячу раз,
Так густо окрашено небо,
Когда к зубцам дальних гор
Нисходит вечернее солнце.

Увидев, что на кухонной доске распластан дикий гусь, утративший свое подобие

Какая печальная мысль!
Взгляните, во что превратился
Даже он, этот дикий гусь,
Летевший посреди облаков,
На самом краю небосвода.

Возле дороги с безудержным плачем искал свою мать малый ребенок. Случившиеся там люди поведали мне, что оба его родителя покинули наш свет

Бедняжку так жаль!
Сама на глаза навернулась
Непрошеная слеза.
Напрасно зовет ребенок
Свою умершую мать.

В думах о том, как люди, впавшие в нищету, умудряются жить на свете

Так создан наш мир.
Ты есть, и достаток есть
Какой ни на есть.
А нет ничего, значит, нет,
Свой век протянешь — ни с чем.

Во время наводнения, приключившегося в седьмую луну первого года Кэнрэки, горестные сетования земледельцев переполнили небеса. И тогда, представ в одиночестве перед Буддой моего домашнего алтаря, я вознес краткую мольбу:

В такие времена
Страдания и жалобы народа
Превыше всех забот.
Божественных драконов осьмерица,
Останови губительный потоп!
О чувстве сострадания
Пускай бессловесны звери,
Бессмысленны, что из того? В душе просыпается жалость,
Лишь вспомню, что я и они — Родители детям своим.

Я даже не слышал о долговременной болезни одного человека, как вдруг сообщили мне, что он скончался на рассвете, и тогда я сказал:

Нежданная весть,
Но стоит ли удивляться?
И все же, все же…
Какой мимолетный сон —
Наша земная жизнь!

Смотрю, как ветер треплет горные розы

О мое сердце,
Что делать нам остается?
Горные розы
Уже, увядая, поблекли,
И подымается буря.

Мрак

В глубокой тьме,
Черной, как ягоды тута,
Скрыты грядой
Восьмиярусных облаков,
Кричат перелетные гуси.

Размышляя о своей греховности

Только искры одни
Переполнили бездну неба…
Пламенеющий ад —
Нет для грешных другой дороги.
Как это вымолвить страшно!

Стихи, сочиненные мною, когда я увидел на берегу множество огней

Неужели всегда
На это глядеть так грустно?
Там, где у моря стоят
Тростниковые шалаши рыбаков,
Разгорелись огни солеварен.
* * *
Лишь я один
Ее называю любимой!
К ней волны бегут.
Венчает чело горы
Снег, летящий с небес.

ДЗЮНТОКУ-ИН

(1197-1242)

* * *
Какая печаль —
Ее одежды припомнить!
Мы оба, я и она,
Устало бредем в этом мире,
Где свидеться нам не дано.
Перед изгнанием
Что, если я доживу!
Что, если снова вернуться
Мне суждено под конец!
Все равно, до чего мрачна
Земная эта столица!
* * *
Не догорит до конца —
Жизнь томительно длится.
Еще мы в мире одном,
Но все упованья напрасны.
Разъединен наш союз.
* * *
Что меня ждет?
Сердце я утешаю
Завтрашним днем.
Так вчерашний прошел.
Так и нынешний минет.
 
Вы читали онлайн текст из японской классической литературы: проза и поэзия: в переводе на русский язык: из коллекции: khokku.ru